Как много представьте себе доброты в молчанье. Анализ стихотворения «Полночный троллейбус» Окуджавы

Мужчина уходит от женщины молча, без объявлений и объяснений. Сам знает, что ушел, и ему этого достаточно. Чтобы узнать об этом и нам, надо к нему долго приставать. Он прав, конечно: кто не объявляет о своих намерениях, тот не сжигает свои мосты и оставляет за собой максимально широкие возможности действия или бездействия.
Мы, женщины, не таковы. Нам любой ценой подавай ясность, даже ясность того, что мы кому-то осточертели. И последнее слово должно быть наше, мы за ценой не постоим: будем предъявлять условия, упрекать, напоминать об уговорах, ругать, проклинать, декларировать намерения, гордо отказывать, посылать подальше, главное – не молчать. Длится диалог, даже монолог – длятся в нашем воображении отношения. Как-то упускается из виду, что последнее слово предоставляется перед казнью, а прощальные записки пишут самоубийцы.

Все, что хочется довести до сведения мужчины, все, что, якобы, может изменить ситуацию, возобновить переговоры или закончить отношения именно так, как требует наше чувство прекрасного, все, что так настойчиво рвется наружу, все, что, как ботинок, хочется бросить вослед ушедшему: «пошел прочь; люблю; ты меня смертельно обидел; у меня другой; ты сам виноват; жду; немедленно вернись; или я или она; если так, то уйду; надоел; мы должны поговорить; скатертью дорога; сама давно мечтала тебя бросить; ты же обещал! или женишься, или...» все это ему прекрасно известно, и, по-сути, является либо бесполезным выпуском пара, либо приглашением к торгу. Как автор некоторого количества подобных прощальных напутствий, уверяю: все это абсолютно лишнее, ограничивает наши собственные альтернативы и наживает врага. И почти всегда мы сами еще сто раз передумаем.
Регулярно пробуя, я установила, что почти невозможно взбесить кого-нибудь так сильно, чтобы он полюбил меня всей душой. Лишь полноценное молчание позволяет сохранить достоинство, оно формулирует нашу позицию существенно весомей, доходчивей и с несравнимо меньшими обязательствами. Молчание всегда, всегда действеннее уговоров, а уж в ситуации конфликта с мужчиной – как в разговоре с обвинением: все, что я скажу, может быть обращено против меня, но никакие мои уверения не будут свидетельствовать в мою пользу. Эффект отсутствия - один из мощнейших в арсенале женских чар, и лишь в тишине девичий образ обретает заманчивость. Иногда уход по английски способен так искривить пространство отношений, что физическое тело мужчины вернется к женщине, но выдержка - не средство, а цель, и не надо сводить к временному тактическому приему беспроигрышную стратегию длинною в жизнь.
Уверенность, что стоит только ласково подозвать его, и всё образуется, ломает самых гордых из нас, но если надо подзывать, то не надо подзывать.

Однако элегантность расставания – это, в конечном счете, вопрос только самолюбия или эстетики, и, пора признаться, мой собственный стиль безнадежно испорчен готовностью с наслаждением рубить направо и налево. Несравнимо важнее поменьше говорить пока отношения еще творятся, ведь услышав всё, что нам было сказать, слушатель потеряет интерес. Тысячу и одну ночь длятся только недосказанные сказки.
Болтовня убивает тайну женщины.

Сохранено

Мужчина уходит от женщины молча, без объявлений и объяснений. Сам знает, что ушел, и ему этого достаточно. Чтобы узнать об этом и нам, надо к нему долго приставать. Он прав, конечно: кто не объявляет о своих намерениях, тот не сжигает свои мосты и...

Когда мне невмочь пересилить беду,
когда подступает отчаянье,
я в синий троллейбус сажусь на ходу,
в последний,
в случайный.

Полночный троллейбус, по улице мчи,
верши по бульварам круженье,
чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи
крушенье,
крушенье.

Полночный троллейбус, мне дверь отвори!
Я знаю, как в зябкую полночь
твои пассажиры — матросы твои —
приходят
на помощь.

Я с ними не раз уходил от беды,
я к ним прикасался плечами…
Как много, представьте себе, доброты
в молчанье,
в молчанье.

Полночный троллейбус плывет по Москве,
Москва, как река, затухает,
и боль, что скворчонком стучала в виске,
стихает,
стихает.

Анализ стихотворения «Полночный троллейбус» Окуджавы

Произведение «Полночный троллейбус» Булата Шалвовича Окуджавы впервые прозвучало в кинофильме «Цепная реакция».

Стихотворение датируется 1957 годом. Молодой поэт, фронтовик, учитель, сотрудник редакции «Комсомольской правды» выпустил свою дебютную книгу, собирается перебраться в столицу. Реабилитация репрессированных родителей позволит осуществить это желание. Там и придет к нему спустя пару лет известность как к исполнителю собственных песен. В жанровом отношении представляет собой авторскую песню, по размеру – амфибрахий с перекрестной рифмовкой, 5 строф. Лирическим героем вполне может быть сам поэт. Приметы городского пейзажа: троллейбус, бульвары. Сюжет развивается на улицах Москвы. Начинается стихотворение с анафоры и честного признания: невмочь пересилить беду, отчаянье. Цвет троллейбуса – не метафора. В те годы он именно так и выглядел: желтый верх, синий низ. «Сажусь на ходу»: то есть, почти бегом, в расстроенных чувствах. «Последний»: который идет почти ночью. «Случайный»: попасть можно чудом. «Круженье по улицам» — как плаванье по волнам бурного житейского моря, где на обломках корабля спасаются потерпевшие «крушенье». Люди тонут в жизненных невзгодах, хочется выбраться на берег, дать себе небольшую передышку, собраться с мыслями. Не всегда при этом принимается какое-то важное решение, но, по крайней мере, «стихает боль». Лирический герой обращается к троллейбусу в повелительном наклонении, как к последней надежде: мчи, отвори. «Матросы твои»: молчаливая взаимовыручка людей, которые бегут из дома в ночь. Разного возраста, социального статуса, с бедами серьезными и не очень, они греются у костра доброты в полупустом троллейбусе посреди одной из самых трудных ночей в своей жизни. «Прикасался плечами»: чтобы оттолкнуться от дна и вынырнуть на поверхность, не быть одному. Стихотворение стало одной из самых популярных песен автора, постоянно звучало на его концертах.

Лексические повторы, сравнение (как река), боль скворчонком (уменьшительный суффикс подчеркивает ноющий, неотступный характер боли), парентеза: представьте себе (обращение к читателям), метафоричность (развернутый образ стихии, ее жертв, корабль как символ спасения), эпитет (зябкую), инверсия (подступает отчаянье).

«Полночный троллейбус» Б. Окуджавы – рассказ о душевной боли, которая уменьшается, если ее разделить с товарищами по несчастью.

Синий троллейбус

Когда мне невмочь пересилить беду,
Когда подступает отчаянье,

В последний, случайный.
Я в синий троллейбус сажусь на ходу,
В последний, случайный.

Последний троллейбус, по улице мчи,
Верши по бульварам круженье,
Чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи крушенье, крушенье.

Идущим по улице дверь отвори,
Я знаю, как в зябкую полночь
Твои пассажиры, матросы твои,
Приходят на помощь.

Я с ними не раз уходил от беды,
Я к ним прикасался плечами.
Как много, представьте себе, доброты
В молчаньи, в молчаньи.

Последний троллейбус плывет по Москве,
Москва, как река затихает.
И боль, что скворчонком стучала в виске,
Стихает, стихает.

Перевод текста песни Булат Окуджава - Синий троллейбус

When I could not stand to overpower trouble,
When despair looms,
In the latter, accidental.
I"m in a blue trolley sit on the go
In the latter, accidental.

The last trolley bus, on the street MCI,
Vertices on the boulevards swirling,
So all to pick up, victims of the night of the wreck, the wreck.

Walking down the street door open,
I know how to chilly midnight
Your passengers, your crew,
Come to the rescue.

I would run away from trouble,
I touched his shoulders.
Like many, imagine, kindness
In silence, in silence.

The last trolley sails through Moscow,
Moscow, like river, dies down.
And the pain that squarecom pounded in his temple,
Subsides, subsides.